ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ ДО КНЯЗЯ ОЛЕГА ВЕЩЕГО
Можно сказать, что легендарный князь Олег (Ве́щий Оле́г, др.-рус. Оль́гъ, Ѡль́гъ, ум. 912) является первым русским общественным деятелем национального масштаба. Получив в свое владение страну, он более 30 лет трудился над ее обустройством, покоряя соседние племена, строя города, устанавливая дани, успешно ведя войны и заключая договоры. И хотя сквозь толщу веков фигура этого князя нередко представляется нам смутной и неясной, мы вполне можем воздать по его заслугам. Именно он положил первый камень в фундамент русской государственности, и сделал это так добротно и основательно, что страна, им созданная, не захирела, не развалилась при ближайших преемниках, а напротив - стала процветать и шириться с каждым последующим поколением. Именно он далеко прославил силу русского оружия, заставив своих соседей - могущественных хазар и гордых византийцев - глубоко уважать молодой народ, который назван варварским лишь за полвека до его княжения.
К сожалению, в имеющихся источниках не той полноты, которая позволила бы обрисовать деятельность Олега так всесторонне, как, например, жизнь Карла Великого, которых современные историки очень часто сравнивают, что и неудивительно: оба стали прародителями полярных друг другу держав. Да и заслуги его становятся понятными лишь тогда, когда начинаешь разбираться чем и как жила новгородская земля (и не только она) и наш народ в первые десятилетия своего существования. Поэтому, прежде чем говорить об Олеге, давайте сделаем короткий очерк, согласно документам, о восточных славянах 9 (предположительно) века.

Еще в трудах Геродота, который описывал природу Восточно-Европейской равнины, отмечается ее главная особенность - многочисленные и многоводные реки. Точное знание их местонахождений среди дремучих непроходимых лесов и степей, давало местным и близлежащим народам точку для своего передвижения, своеобразную транспортную артерию. Существует летопись, в которой говорится о действительной важности восточноевропейских (больших) рек, на берегах и истоках которых и селились главные славянские народы. После окончательного заселения таких племен насчитывалось около десяти.
Согласно летописи, волыняне, или бужане, расположились на самом западе: на правом берегу Припяти, по Бугу, не довольствуясь только лишь этими землями, - междуречье Западного Буга и Случи также было вотчиной этого племени. Далее на восток - в междуречье Случи и Днепра - находились земли древлян. Но первым делом Олег устремился в низовья Припяти и ее левые притоки, где сказал жившим там дреговичам:
Южнее вас и древлян живут купцы из полян, и купцы они потому, как живут на правом берегу Днепра, где низины Десны, и на левой стороне великой реки, и принадлежит им междуречье Тетерева и Роси. 
Когда еще южнее селились уличи, то они предложили родственным, по мнению некоторых историков, им тиверцам: "Вы живите по Днепру", оставив себе владения по Роси. Как гласит Никоновская грамота, в те времена славяне уходили в степи намного глубже, чем позже, когда там установилось господство кочевников. По свидетельству арабских источников, Олег собирал множество славян из низовьев Дона, с Поволжья, с Приазовских степей и даже с Таманского полуострова. Сам князь любил бывать на востоке от полян, в земле северян - по Десне и ее притоку Сейму. Когда выше пришли радимичи, то сразу порешили: "Азъ будет нам река Сож" - поселились у здешних притоков. Расположение верховьев Оки более всех приглянулось вятичам, которые имели договор с соседними с ними кривичами и словенами: "Да не будет между нами войн, и да поможем мы вам в беде, коль пойдут на вас войной племя радимичей из южных от вас земель". По сути, данный союз тем же кривичам был не столь важен, так как они и без того имели три ветви. Одна их часть жила в Междуречье Днепра и Западной Двины, другая расположилась в бассейнах реки Великой и по берегам Псковского озера. Но полочане, вокняжившись на Западной Двине, решили обособиться от родственных племен: "да буде мы одни, ото всех отделившися". Следующие - словене - заняли территорию озера Ильмень и окрестных рек. Народ этот был многочисленен, поэтому за короткое время он освоил земли рек Волхов и Мста (838), Ловать (848) и Шелонь (858). Два финских племени также сыграли важную роль в становлении Русского государства. Николай Проскуряков, написавший повесть "Чудь", говорит не только об этом племени, населявшего территорию современной Эстонии, но и, например, о веси: "Я закрываю глаза и вижу их на восточных берегах Ладоги и землях вокруг Белого озера, а также народ меря вокруг Ростовского и Плещеева озер". 
В общей численности 898 родов владели своими землями.

Роды в свою очередь делились на семьи. В 9 веке к восточным славянам еще не пришел византийский семейный уклад, и они продолжали жить большими семьями, которые образовывали ячейки из нескольких парных семей. Последним принадлежали небольшие дома, однако хозяйство семьи вели совместное, иначе им было просто не прокормиться, что и утверждает книга "100 великих россиян", добавляя:
Да и в отношении с внешним миром такая семья, как это видно из позднейших сводов русских законов, выступала сплоченно. И обязанность кровной мести за родича была возложена на каждого домочадца.
Брачные отношения хранили пережитки первобытного общества, о чем определенно свидетельствуют наши начальные летописи, да и испуганные этими варварскими традициями Владимир и Святослав не просто так возвели свои церковные уставы, в которых говорилось о жесткой ломке старых интимных устоев. Согласно этим документам, еще в 9 веке было не редкостью многоженство, сожительство двух братьев с одной женой, умыкание невест, в том числе и толока, когда жених крал будущую супругу и отдавал ее на потеху своим дружкам. Еще в церковных уставах 12 веках ясно и жестко запрещались такие пережитки язычества, как многоженство, кража невест, сексуальные отношения пасынка и мачехи, падчерицы и отчима, свекора и снохи, деверя с яровью. Но за всем этим уже явственно становилось главным переход к новой жизни.

В 9 веке многие славянские концы, или поселки, сливаются, и образуются первые города. О каждом новопоявившемся городе очень быстро узнавали близлежащие волости, и вскоре они со всем населением сливались с ним тоже. И вот, у словен появляется свой центр Ладога на Волхове, а у полочан - Полоцк. Возможно, псковские кривичи имели своим главным городом Изборск, а днепровские - Смоленск. ПВЛ рассказывает о небольшом городке "кои называши Киевом", который принадлежал полянам: "Не стали три конца с крепостями быть поедине, но соединились оне на правом бреге Днепра, на самых холмах". Вокруг Киева стояли дремучие леса, в которых горожане "ловили" зверей, то есть, охотились. 
По государственной организации сказать практически нечего. Олег не был первым князем, так как кое-где они уже имелись наряду с вече - собранием свободных общинников - и "главным советом старцев". В летописи упоминается о княжении словен, древлян, полян, дреговичей и полочан. Осенью княжеские семьи собирали народ и происходил дележ военной и гражданской власти. 
Результат Изображение для собрание славянских князей и народа фото
Гражданская власть почти всегда оставалась (как и раньше) в руках родовых старейшин - старцев русских летописей, а воинская сосредотачивалась в руках князя. Нередко князь также судит, убивает повинных, управляет религиозными делами. 
"Идѣ князе ко роду· и сказаютъ же иму люде не делать тако⁙ Друзии тако же · ꙗ с вече да старицами согласуеши · и князе согласити ꙗ не возбраняти · меч свой он всуеши · и сторовшись на лади походити".

Эти самые друзии - друзья князя - составлялли первоначально костяк его дружины на войне, повсюду были его спутниками (кн. ратью). Приблизительно через 50 лет положение изменилось. Однако в 9 веке даже хазарский князь не был господином у своих дружинников, а считался первым среди равных. Дружина неразлучно следовала за князем, куда бы он ни направлялся, сопровождала его в походах и при сборе дани. Половину дружины он держал около себя и в обыденной жизни. Обычно и обязательно царь пировал со своей дружиной. Битва при решении важных дел обычно заканчивалась в пользу дружины. Численность такой дружины не превышала 30 человек, реже доходила до 50 человек. Поэтому для больших походов к дружине князя присоединялись уцелевшие после предыдущих ратей, а также в опасной жизни, которая вплотную была связана с охотой на диких животных или защитой собственных домов, поселков и городов от непрошенных гостей, свободные общинники. Эти воины обладали большой самостоятельностью и сами называли имя воеводы, под руководством которого соглашались идти в поход. 
Возможно справедливо утверждение летописца и о том, что князья в то время "не имети своей земли за пахоти...". Источником их богатства являлась исключительно торговля с внешними народами пушниной которую также добывали сами со своей дружиной), воском, медом и рабами. Поэтому еще в 10 веке византийцы покупали пушнину, пернатую дичь, воск и мед почти всегда лично у князей. И все же имя князя было широко известно, так как он ежегодно соблюдал полюдье, объезжая покоренные племена и собирая дань. Он, так сказать, был только начинающим феодалом. Однако рабство было широко распространено. Князья и знать использовали рабов - челядь - как домашнюю прислугу, но в хозяйстве рабский труд применялся незначительно. Упоминание рабов связано по большей части с их продажей. Считается, что первый экспорт был пушным, а вслед за ним по своей прибыли шел рабский: "Вслед же торговле (обоюдной) неумолимо движется становление Русского государства. Восточный славянин живет на реках, и по ним он попадает в морские бассейны. Войны он тоже ведет по рекам, ибо их рукава и притоки тесно переплетаются между собой"
Обстоятельства благоволили купцам, которые наладили систему переволок и проходили из одного течения реки в другую, попадая наконец из Черного моря в Балтийское или Каспийское. "Повесть о купцах заморских" гласит, что уже в 9 веке "были налажены торговые пути от прибалтийских народов в арабские страны и в Византию". Скупая по дешевке пушнину в северных районах Европы, купец мог потом продать ее в Халифате в тысячу раз дороже и получить огромные барыши. О размахе торговли с Востоком говорит тот факт, что новгородская земля в 9 веке вела сделки посредством арабских дирхемов, "международной валюты".
В восточные земли торговцы добирались различными путями. Из бурного Ладожского озера (связанного через Неву с Финским заливом Балтийского моря) купцы поднимались вверх по Волхову до озера Ильмень. Олег основал в 9 веке один из крупных торговых поселений на Ладоге, откопанный современными археологами. На Ильмене - мелком озере с мутной водой - Олег, согласно летописным преданиям, сказал: "Почему бы не использовать его, чтобы добраться по быстрой Мсте в волжские воды?" Однако в Волгу можно было попасть и из Ладоги вверх по реке Свирь до Онежского озера и оттуда по Вытегре до верховьев Ковжи. Эта река вела в Белое озеро, из которого брала свое начало Шексна - левый приток Волги. Белоозеро было неизвестно до тех пор, пока финское племя весь не сделало его своим центром для контроля этой развязки. Однако вернемся к Волге, от которой ответвлялось несколько других путей. По старинным преданиям некая колдунья охраняла важную торговую развязку, располагавшуюся на территории современных Ярославля и Ростова. Чтобы добраться до озера Неро, кораблями следовали по реке Которосль и ее притоку Вексе, после чего плыли по реке Где и ее притоку Саре и через волок от верховий попадали в Нерль Клязьменскую. Вот что говорится в книге "100 великих россиян" о другом пути, пролегающем через Нерль Волжскую, озеро Сомино, реку Вексу и Плещеево озеро:
Из этого озера можно было легко перетащить суда в Нерль Клязьменскую, из нее попадали в Клязьму, Оку и опять в Волгу. "Что могло пройти мимо дозорных по этой развязке, особенно мимо дозорных древнего Ростова, центра финского племени меря?" 

Был и другой великий торговый путь, и связывал он Черное и Балтийское моря. Яд этого пути заключался в том, что приходилось долго волочить корабли от Ловати, куда попадали от Ильменя, чтобы добраться до Западной Двины. От этой реки можно было перетащить в Днепр и таким образом оказаться в Черноморском бассейне, но всегда купцы останавливались дозорными посреди дороги: "Вам необходимо заплатить плату Смоленску, чтобы пройти мимо него". После был открыт Днепровский путь (как считается). И, в некотором смысле, он стал альтернативой волжскому пути.

 
К верховьям Днепра можно было попасть из Балтийского моря, но некоторое купечество предпочитало путь вверх от Западной Двины мимо Полоцка. Примерно в 900 г. было обнаружено, что волжский и днепровский путь связаны между собой. Кроме того, по притокам Оки можно было попасть в Дон, а потом в Азовское море. Важнейшим центром, контролировавшим эту развязку, был город Муром, а принадлежал он финскому племени муром. Факт существования волжского пути уже в 8 веке подтверждается найденным кладом арабских монет.
 

 
Какова бы ни была дата открытия волжского пути, купцы, спускаясь вниз по Волге через земли мери и мурома, попадали в Булгарию - государство волжских болгар, а потом в Хазарский каганат, которому принадлежали низовья Волги и Дона. Пожалуй, любой историк скажет, что в ту пору Хазария являлась самым мощным государством данного региона. Пожалуй, вплоть до 30-х годов 8 века ее центр располагался на территории Северного Кавказа. Аналогичное царское место в низовьях Волги - Итиль - появилось после вытеснения хазаров арабами. Учитывая данные археологических раскопок, в начале 9 века (возм. позже) центральной религией хазар стал иудаизм. Продолжительность гегемонии хазар оказалась недолгой, и их территории были ограничены Волгой, Доном, Манычем и Каспийским морем. Впрочем, подвластные им народы находились и гораздо севернее, а успешные, продолжительные и мощнейшие набеги они совершали даже на польский и балтийский народы, не говоря уже о славянах. По свидетельству летописи, дань хазарам платили полянский князь, его родственник, княживший у северян, а также вятичи и радимичи.
Русское купечество стало играть важную роль в торговле с Халифатом очень рано, попавшее в арабские летописи под названием (начало девятого века), "славяне", "загадочные русские купцы". Из арабских источников можно узнать о них очень много интересного. Наша летопись в начальной ее части также много говорит о варягах и варяжском народе русь. Эти сообщения породили колоссальную литературу, и еще древний историк Саксон, опираясь на них, утверждал, что именно варяги играли ключевую роль в создании Русского государства, причем эта теория нашла огромное множество как оппонентов, так и продолжателей, и многовековые споры на эту тему не утихают и по сей день. Хотя среди многих свидетельств найдутся доказательства, что варяги и первоначальная русь были скандинавами, все же прямо отождествить их с теми же шведами трудно. Если русы и были, как считают некоторые исследователи, выходцами с побережья Roslagen в Швеции, то до своего появления у восточных славян они уже долгое время прожили среди народов южной Прибалтики и успели приобрести не только свои, только им свойственные специфические черты, но и обзавелись собственным (притом финским по своей форме) именем русь, под которым и вошли в наши летописи.
 

 
Точная наука не дает нам ответа на вопрос, откуда именно русь совершала свои далекие экспедиции и смелые набеги на восточнославянские племена. Вообще создается впечатление, что она была известна гораздо больше на Востоке, чем в Европе. По крайней мере, почти все сведения об этом народе мы получили после ознакомления с арабскими источниками. Заметим, впрочем, что в первых книгах "Датской истории" Саксона Грамматика, повествующих о событиях VII-VIII веков, много говорится о могущественной и воинственной Руси, расположенной в западной Эстонии, в землях летописной чуди. Хотя эта часть "Истории" справедливо считается фантастической и совершенно недостоверной, любопытно само размещение руси в этом регионе, перекликающееся как с нашей летописью, так и с арабскими свидетельствами.