СЕРГЕЙ ОЛЬДЕНБУРГ. ГОСУДАРСТВА С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ОСКАЛОМ - ИЛИ ДРУГОГО РОМАНОВА У МИРА ДЛЯ МИРА НЕТ

Как английские "островитяне" пытались найти себе союзников на европейском материке? - "Кручу-верчу, но заполучу!"

В конце 19 века Англия кому только не предлагала свой союз, уж и до Германии дошла, только вот немецкое правительство с недоверием отнеслось к данному предложению, считая, что у Лондона все равно никогда сближения с Россией не будет, и британцам останется надеяться лишь на англофильские элементы во Франции, что не так уж и страшно! Только вот хитрый император Вильгельм II демонстративно написал Николаю II, что Англия сделала предложение Германии, и стал запрашивать, как, мол, Россия отблагодарит Берлин, если он откажется от дружбы с британцами.

Во второй половине мая 1898 года император Вильгельм написал своему российскому кузену, что Англия желает заключить союз не только с Германией, но и с ее союзницами Италией и Австро-Венгрией, да вот только прежде, чем дать ответ британцам, он, благородный кайзер, рассказывает об этом царю... Но начаты предварительные переговоры не только с Тройственным Союзом, но и даже с Японией и США, так что потенциально коалиция складывалась необычайно мощной!

Что может сделать Николай II, что он сделает, если Вильгельм откажется, как он затронет свою союзницу Францию?

Впрочем, государь трезво оценил ситуацию и понял, что Вильгельм не стал бы его запрашивать, если бы захотел заключить союз с Англией, а значит просто хочет извлечь какую-то выгоду из своего отказа, и ответил кайзеру с присущей ему иронией, что совсем недавно и России британцы предлагали союз и разделить сферы влияния в Китае. "Как тебе известно, мы пришли с Японией к соглашению о Корее, и еще недавно у нас же установились замечательные отношения с Сев. Америкой?"

Другими словами, какая радость этой стране отворачиваться от старых друзей? Да, у Англии красивые глаза, а у России развивающаяся экономика. При всех прочих союз Штатов с Англией против России был возможен, но рискован, бессмыслен, а значит и маловероятен!

"Малый кузен" затруднялся вопросом родственника из Германии: царь не определил критерии пользы или вреда для Германии, если она примет предложение Англии. Само "предложение" было известно царю, как и его "копеечка". Но кайзер-кузен должен "как-то решать сам".  

Той же весной 1898 года на военное и колониальное поприще вышла еще одна великая держава, у которой была еще ничтожная армия, но уже мощный флот. Государство, где бизнес выходил на тот уровень, на который все остальные страны смотрят задравши голову до сих пор. Разразилась война между Испанией и Соединенными Штатами, которые впервые приобрели в ней владения за пределами северо-американского материка. Сказано было так: "контрибуцией" являются Куба, Гуам, Пуэрто-Рико и Филиппины.

Наши стулья - пороховые бочки

Почему царь задумал и предпринял свое историческое выступление с предложением положить предел росту вооружений? Потому как видел, к чему движется этот мир: к огромной, ужасающей, небывалой войне, которая принесет немыслимые страдания людей, океаны крови и слез и небоскребы человеческого горя. Ну а неслыханные размеры накоплений новейшего, а значит более смертоносного оружия, только приближали эту бойню! Вот против такого будущего и выступал русский государь: самодержец, правитель самой многочисленной армии в мире и страны с бурно развивающейся экономикой и славной вековой историей! Герой своего времени, не признанный эпохами, которые с такой же легкостью и лицемерием преувеличили его слабости и забрали славу могущественного пацифиста.

Еще не утихают споры по поводу того, кто замыслил подобную ноту, и, как и тогда, ссылаются сейчас и на военного министра Куропаткина, как раз в марте докладывавшего о соглашении с Австро-Венгрией о приостановке роста определенных видов вооружения, и на писателя Блиоха, который написал шеститомник, где утверждал, что невозможно вести успешные войны при нынешней гонке вооружений, что, как будто, и повлияло на государя, и на многих других, среди которых чаще всего встречается имя графа Михаила Муравьева, министра иностранных дел, и даже Витте, который как раз не был подвержен подобным идеям, свойственным смелым и простым людям, свободным от рядовых политических взглядов, в число которых входит Николай II.

Царство мира правило Европой. Думаю, так можно утверждать: более четверти века - период для той эпохи немалый. Но начинали ли к нему привыкать народы? После такого затишья - да. Только на самом деле вулкан не заснул. Да, отсюда вырывалась периодически лава, сейчас наступило затишье, но это не значило, что "Европа не отрыгнется кипящей лавой вновь". Или "Земля чувствовала на себе дрожь приближающейся поистине дьявольской войны". А правительства с каждым годом накапливали все больше вооружения?

Отсюда увеличения военных и морских бюджетов России, Германии и, особенно, Англии, сумма кредитов которой превысили средства двух вместе взятых первых держав, заключение соглашений о приостановке вооружения между Россией и Австрией, встретивших свои проблемы, попытки организовать международные организации для предотвращения войн, в которых закулисно велись дипломатические войны, перегруппировки, шахматные ходы держав, а также союзы, вроде франко-русского, которые больше были выгодны при возникновении войн, а не при мире, а народы, не видя всех теневых строн этих мероприятий правительств, считали, что войны не будет, и с каждым годом укреплялись в этом мнении.

Кстати, не один государь предвидел опасность грядущей катастрофы, но кто кроме него оказался способным по своему положению и по своим личным качествам поставить перед всем миром вопрос предотвращения всемирного ужаса? Какие знаменитые практические политические ходы сравняться с нотой о приостановке вооружений? А кто-нибудь до этого ставил в полный рост вопрос об опасностях вооруженного мира перед всеми государствами? Вы видите опасность, а хотите ли вы "напрячь мускулы", чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу? Поэтому Николай II и поднял вопрос о возможностях этих "мировых мускул".

А фатальная вера... Ну, если она присутствует, то безусловно: такой вопрос должен казаться бесплодным и наивным! Но если верить, что не только у людей, но и у государств имеется свобода воли - тогда надо признать, что императору Николаю II, который первый поставил вопрос о практических мерах для предотвращения войн и облегчении бремени вооружений, принадлежит исторический почин в великом деле. А это уже дает ему право на бессмертие. 

Две задачи

Есть много предположений, когда у государя родилась мысль выступить с подобным предложением, но самая вероятная дата одна: середина марта 1898 года. Именно тогда у министра Михаила Муравьева появилась относительная свобода от иностранных дел, и он составил для государя записку на эту тему. В ГС "пацифистскую утопию" раскритиковал потом великий князь Алексей Александрович. Хотя государь уважительно относился к своему родственнику, тем не менее он не отказался от своей мысли: "В августе цензура должна привести записку в окончательную форму"... 

Сейчас обычно "старый стиль" не употребляют, поэтому остановимся на дате 12 августа, когда был подписан мир между Испанией и Соединенными Штатами. Так или иначе, но через 12 дней граф Михаил Муравьев пожелал предупредить послов всех государств, какая беда ожидает человечество, если не предпринять своевременных мер, для чего пригласил консулов к себе, а французского посла графа Монтебелло принял, на 2 часа раньше остальных, подчеркивая, тем самым, существование союза между двумя державами. "Каков бы ни был исход предполагаемой меры, - писал граф Муравьев в своем всеподданнейшем докладе, - уже одно то, что Россия, во всеоружии своей необоримой мощи, выступила первая на защиту вселенского мира, послужит залогом успокоения народов, осязаемо укажет на высокое бескорыстие, величие и человеколюбие Вашего императорского Величества, и на рубеже истекающего железного века запечатлеет августейшим именем вашим начало грядущего столетия, которое с помощью божьей да окружит Россию блеском новой мирной славы". 

Какое было на самом деле историческое воззвание, споры ведутся до сих пор. Можно обратиться в Государственный Архив для ознакомления с ним. Можно взять копии из Государственного Исторического музея в "архивах". Можно сослаться на записи в дневниках и письмах самого Николая, а также Витте и некоторых иностранных послов того времени. Я же предпочел заглянуть для этого в книгу Сергея Ольденбурга "Царствование Императора Николая II". Дело в том, что моему выбору есть несколько причин: ангажированность, предвзятость, умышленное искаженное переписывание или перепечатывание текстов, а также достоверность копии Ольденбурга, бывшего секретаря последнего русского государя, единственного, кто сохранил полный текст документа. Даже телефонный разговор запротоколирован: "- Алло, ваше величество, нота отредактирована и готова к вашему рассмотрению... - Молчи, Михаил Николаевич, никому его не показывай, отдай Сергею Сергеевичу на копию и сразу неси ко мне!"

Ну, если быть предельно коротким, то в этом документе говорилось об охране всеобщего мира и о росте вооружений, тяготеющим над всеми народами. Именно его обязаны затормозить правительства, учитывая "тогдашнее" положение вещей "цивилизации". Но так как одному государству этого сделать не реально, к подобному должны стремиться все правительства мира. 

Какие цели при себе держал его императорское величество? Он не блефовал? Думаю, что не блефовал и даже уверен, что намерения августейшего государя соответствовали его человеколюбию и бескорыстию!

Мне кажется, что Николай II искренне считал, что правительства всех держав одинаково с ним ощущают всю опасность сложившегося положения; поэтому именно сейчас он смело призывает собраться всех для обсуждения существующих проблем. Ибо все народы имеют право на охрану своей жизни и, соответственно, на "пороховых бочек" во всех странах.

Почему Русская нота могла быть полезной?

Сегодняшние стремления "миролюбивых правительств" поразительно напоминают прошлое: на кого, как не на них устремлены взгляды просвещенных народов? Факт мира был неоспорим. Не лицемерно! У государств веяла идея мира. А для этого они создавали могучие союзы. Для лучшего ограждения мира увеличили они в небывалых доселе размерах силы, и продолжают их развивать, не останавливаясь ни перед какими жертвами.

Вот что говорилось об этом в Русской ноте: "На какие жертвы готовы пойти государства ради достижения желательного умиротворения? На что вообще направлены их силы? На усиление военной мощи или на благодетельные последствия? Какой ответ получат народы на поставленные русским царем вовпросы?" Как оказалось, готовы были они... Ну нет, об этом потом, в следующей статье, чтобы кому-то не казалось все таким безоблачным или наоборот. И опять обратимся к ноте: "На какие жертвы готовы пойти правительства ради блага своих народов?" То бишь, Николаю было глубоко начхать на цели и мысли правителей и думал он, прежде всего, о простых людях и мирном соразвитии всего мира...

Все возрастающее бремя финансовых тягостей отнимало у низов надежду на свою "житуху", на "золотую" жизнь, хотя именно в то время в большинстве стран мира наблюдался более-менее резкий скачок благосостояния. Но люди могли отдавать ради него куда меньше: слишком много тратилось на оружие государства, в котором они работали: "Народы тратят все больше духовных и физических сил!.. Пусть каждый, кто ответственен за свой народ, подумает, прежде всего, о труде и капитале именно его... Все это отвлечено от своего прямого предназначения, да еще и расстрачивается непроизводительно... Это откуда вы берете сотни миллионов на приобретение страшных средств уничтожения? Да, именно от труда и капитала простых людей!.. Типичный обман! Знаю, что завтра будут новые изобретения, на которые потратятся новые сотни миллионов, а старые просто потеряют цену..." Просвещение народа и развитие его благосостояния и богатства пресекаются или направляются на ложные пути.

 

Проклятая болезнь – и курс ее лечения

Таким образом, Россия указала на то, что все увелившееся бремя военных расходов тяжело сказывается на жизни людей, подрывают мирные планы правительств и ломают структуру экономического строя. В итоге бремя все увеличивается, народу приходится все тяжелее, но плодов от своих трудов они почти не получают и, соответственно, живут ничуть не лучше, а мир, к этому времени, катится до того кошмара, перед которой содрогается мысль каждого нормального человека и чего так стараются избежать правительства!

То непрерывное вооружение, что наблюдалось по всему миру, необходимо было остановить. Как сказал посол Де Агуэро, необходимо было изыскать средства, чтобы остановить надвигающийся кровавый смерч... А что говорили другие работники иностранных консульств? Согласились ли они тогда, что высшим долгом всех государств является одуматься в данный момент и прекратить накапливать орудие того самого кровавого смерча? Что вообще мы знаем об ответе послов иностранных государств? Помните Монтебелло: "Лев зарычит: англичанам совсем не нужно сейчас разоружение, месье Муравьев. - Придем, будем объяснять. - И к остальным... - Да, ко всем. - Мишель, так как большинство сегодняшних государств смотрят друг на друга волком..." А когда они так не делали?

Потрогать, прозондировать "глубины мыслей" существующих правительств можно было только одним образом: созвать всеобщую конференцию через аккредитованные лица при дворе. Конечно, это понимал и государь император, что и поручил сделать графу, - Муравьев разослал ноту, побеседовал со всеми послами, передал через них приглашения. 

Насколько могла оказаться эта конференция важной для грядущего века, думаю, объяснять не нужно! А вот понимали ли это государства, которые могли сплотиться в единое могучее целое, "мировой кулак", для достижения этой наиважнейшей задачи? 

Сталин что говорил? Да, как и все враги царского строя, он издевался над опубликованной в "Правительственном Вестнике" в середине августа нотой. А почему он это делал? А не потому ли, что не был правителем Царской России, хотя сам, будучи генсеком СССР, сам не раз обращался к представителям мировых держав об остановке или хотя бы ограничении изготовления ядерного оружия?

Ответ последовал с особой жестокостью - очень и очень быстро. 

В общих словах, правительства иностранных государств, соглашались, что проблемы опасности возникновения большой войны действительно есть, но это не повод для разоружения. Совместного признания начал права и справедливости не произошло, и восторжествовала область смуты и раздора.